94(47+57)

Селезнёв Юрий Васильевич, доктор исторических наук, доцент кафедры истории России исторического факультета Воронежского государственного университета. Автор 191 научной публикации, в т. ч. 10 монографий и 11 учебных пособий*
*Адрес: 394018, г. Воронеж, Университетская пл., д. 1; e-mail: orda1359@mail.ru

Завоевания монголов в XIII веке поставили вопрос о распространении юрисдикции и суверенитета верховного правителя над подчиненными территориями. В число подвергшихся нашествию земель в 1230–1240-е годы попали и русские княжества. В ходе завоевательных походов монголо-татарские полчища во главе с Батыем покорили те княжества, которые находились в состоянии раздробленности. Захват крупнейших городов и столицы – Киева, а также гибель лидеров крупнейших княжеств значительно ослабили Русь. По возвращении из похода на Польшу и Венгрию Батый вызвал в свою ставку русских князей покоренных княжеств, что означало необходимость оформления зависимых отношений. В статье рассматриваются особенности возникновения суверенитета и прав на юрисдикцию в Монгольской империи и Джучиевом Улусе (Орде), а также восприятие этих прав соседними и завоеванными народами. Изучение свидетельств, представленных в источниках, позволяет сделать заключение о главных факторах легитимации власти общемонгольского кагана или регионального хана: это сакральный мандат Тенгри (неба) и одобрение данного мандата элитой монгольского государства. Причем указанные факторы определяются на онтологическом и аксиологическом уровнях осмысления мира кочевниками того времени. Выявление сходных и однотипных оценок и характеристик источников возникновения юрисдикции в эпоху становления Монгольской империи позволяет сформулировать основы монгольской военно-политической доктрины, которая подразумевала главным образом наличие либо подданных, либо противников. В связи с этим вполне закономерно, что соседи империи должны были либо признать власть кагана/хана, либо отстаивать свою независимость с оружием в руках.

Монгольская империя, Джучиев Улус, Батый, Бурундай, монголо-татарское иго, монгольский каган

1. Каюмова А.Р. Суверенитет и юрисдикция государства: проблемы соотношения // Конституц. и муницип. право. 2008. № 9. С. 12–15. 
2. Назипов И.И. Внутренний суверенитет над землями Северо-Восточной Руси XIII–XV вв. как признак ордынско-русского государственного единства // Глобал. науч. потенциал. 2015. № 2(47). С. 26–29. 
3. Назипов И.И. Внешний суверенитет над землями Северо-Восточной Руси XIII–XV вв. как признак ордынско-русского государственного единства // Перспект. науки. 2015. № 2(65). С. 67–70. 
4. Назипов И.И. Формальный суверенитет Орды над землями Северо-Восточной Руси XIII–XV вв. как признак ордынско-русского государственного единства // Глобал. науч. потенциал. 2012. № 8(17). С. 38–40. 
5. Селезнев Ю.В. Северо-Восточная Русь и Орда и «особенности пространственного расширения предмета исследования» (аналитический очерк) // ROSSICA ANTIQUA. 2015. № 2(12). С. 88–117. 
6. Банзаров Д. Собрание сочинений. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1997. 240 с. 
7. Узелац А. «Кан» Ногај, краљ Милутин и српско-татарски сукоби крајем XIII века // Војноисторијски гласник. 2009. № 1. C. 9–31. 
8. Амелькин А.О., Селезнев Ю.В. Нашествие Батыя и установление ордынского ига в общественном сознании Руси XIII–XVII вв. Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 2004. 143 с. 
9. Селезнев Ю.В. Происхождение понятия «монголо-татарское иго» (терминологическая заметка) // Рос. история. 2012. № 4. С. 107–110. 
10. Рудаков В.Н. «Иго» монголо-татар: что стоит за историографическим термином? // Древняя Русь. Вопр. медиевистики. 2011. № 3(45). С. 99–100.